Текст: ЕВГЕНИЯ МАМЕДОВА, поэт, лектор, основатель культурного проекта Miss Air. По материалам вечера “И Бог создал женщину” в лектории Miss Air. Анонсы ближайших мероприятий на Кипре публикуются в Instagram-аккаунте @miss.airr, подробности по телефону +357 97811186
В 1956 году Бриджит Бардо исполняет дикий танец в кинокартине «И Бог создал женщину», чтобы 20 век вновь разделился на до и после. В жажде мести Женщины бросаются на ББ с кулаками, мужчины набивают пухлогубые портреты на собственном теле. Ежегодную парижскую Всемирную выставку открывает павильон Ватикана, где фотография актрисы представлена как символ греха.
Застывшая в красоте момента, отделенная морем от гула многотысячной толпы, Бриджит тем временем выходит на песчаный берег Сан-Тропе из пены морской — роскошная, свободная, обласканная волнами, каждым чувственным шагом навстречу зрителю усиливая сходство с древнегреческой богиней.
О Венерах разных веков и локаций, судьбе неповторимой ББ, штрафах за первые бикини и секретах притягательности голливудских икон — в статье, родившейся на берегах острова Афродиты.
АФРОДИТА VS ИШТАР
Легенды Петру-ту-Ромиу тесно связали Кипр с образом древнегреческой богини. Афродита украшает сувенирные полки и логотипы организаций, винные этикетки, марки, городские автобусы. Концепция не нова: любовь и красота всегда хорошо продавали и продавались. Но к фактической истории имели посредственное отношение.
Финикийский город Аматус, чьи руины раскинулись по холмам района Agios Tihonas в Лимассоле — один из древнейших городов острова, сохранившийся на радость археологам. На вершине центрального холма когда-то располагался акрополь и храм — пантеон, где жрецы и правители встречали рассветы за решениями градообразующих вопросов, жертвоприношениями и прочими делами государственной важности. В наши дни вместо жрецов рассветы встречают йоги и любители утренних пробежек.
Территорию храма украшает монументальная чаша. Ее использовали для сбора воды, во время ритуалов, и видимо, сила накопленного потенциала оказалась столь велика, что несмотря на наводнения, землетрясения и века перипетий человеческой цивилизации чаша отлично сохранилась вплоть до 1865 года, когда французские археологи из любви к искусству уговорили правящую тогда Османскую империю забрать чашу в Лувр. Там она и хранится по сей день: Vase d’Amathonte. Будете в Париже — не пройдите мимо родной реликвии.
Любопытно, что все источники, включая официальный сайт Лувра, именуют центральную постройку Аматуса храмом Афродиты. Воображение рисует Венеру Боттичелли, кроткую добротелую блондинку эпохи Возрождения, вводя в двойное заблуждение. Во-первых, светловолосая гречанка (хоть и олимпийских корней) — явный художественный парадокс. Во-вторых, древний Аматус — финикийский торговый город, эдакий Браавос из “Игры престолов” с соответствующими нравами. Финикийцы ни любви, ни женской красоте не поклонялись. Они поклонялись Иштар.
Иштар, она же Астарта — семитская богиня плодородия и деторождения, войны и распри, сексуальной раскрепощенности и материнства одновременно. Ее суть крайне двойственна, андрогинна, а мифологическому шлейфу богини позавидует телеканал НТВ: сакральная проституция, церемониальные убийства, избавление от любовников крайне неженственными методами. Не просто своенравная — тиран в юбке! Если фигура Иштар и провозглашала любовь, то только любовь плотскую.
Но время шло. Как волны Средиземного моря, схлестывались и рассыпались империи. Облик городов менялся, Аматус заняли греки — они же, по-своему расставив акценты, скопировали центральный женский культ с ее мрачной семитской прародительницы. Мол, времена уже не те, а нравы и подавно: женщина — это грация и красота. Любовь плотская — при внешней эстетике. И кровищи, пожалуйста, поменьше — лучше вино, морская пена. По такому рецепту в мировой культуре появилась Афродита.
БОГОРОДИЦА
А время снова шло. Эпичной волной землетрясения 365 года с Кипра буквально смыло древнеримское язычество, ибо на месте старых храмов возводились уже христианские святыни. От акрополя Аматуса тоже остались одни руины, которые любят созерцать те самые йоги, триатлонцы и туристы. У подножия Аматуса стоит церковь Святой Варвары, как бы иллюстрируя, какие женщины заменили Афродиту и на Кипре, и в европейской культуре в целом.
На мой скромный взгляд, первые христианки — включая почитаемых на Кипре святых Варвару, Феклу, Елену, и конечно, Богородицу — обладали смелостью Жанны Д‘Арк и силой духа первых суфражисток. Они противостояли государственной власти, армии, навязанному жизненному укладу, делая главное — выбор. Да, годы дремучего средневековья поставят во главу восприятия сострадательность, веру в Бога, жертвенность святых дев. Но мы-то с вами понимаем, какой на самом деле должна быть женщина, чтобы наплевать на всё и уйти рожать в пустыню, больше всего на свете доверяя голосу собственного сердца. И да, мне легко представить, как Дева Мария, критически рассматривая написанную с нее икону (которая сейчас хранится в Киккосе под плотной завесой), лукаво бросает Луке: “Это не моя рабочая сторона…”
Во времена, когда тосканец Сандро Боттичелли писал свою Венеру, такая зарисовка стоила бы мне головы. Святая инквизиция учила женщин молчанию и смирению. Восемнадцатый век — носить корсет и пояс верности. Викторианская эпоха — двуличию, ибо как иначе охарактеризовать навязывание домостроевских порядков при техническом прогрессе и развивающемся гуманизме конца 19 века? Но — время снова шло. Последний год Викторианской эпохи стал первым годом двадцатого века. И тут понеслось…
МЕРЛИН МОНРО
Первая половина 20 века изуродовала мир двумя самыми жуткими войнами в истории, но добавила децибел разговору о равенстве прав мужчин и женщин. Когда планета трещит по швам, еще один взрыв — и снова поклон первым феминисткам — имеет большее место быть (если от современного слова “феминизм” вас почему-то потряхивает, посмотрите фильм с Мерил Стрип “Суфражистка” режиссера Сары Гаврон, 2015).
Прародительница Женщины 2.0 созрела после Второй Мировой. Люди устали от бойни и униформы, голода и смертей. Хотелось мирского и мирного: дома, покоя, любви. Мужественных мужчин, женственных женщин. Словом, послевоенному миру срочно понадобилась Афродита — и едва слух запада оправился от грохота бомбежек, Голливуд ее породил.
Мерилин научила целые поколения женщин томно хлопать ресницами, улыбаться ярко, не смыкая губ. Самое важное произносить сексуально — на выдохе.
“…Тут-то я и увидела Мерилин. И уже ни на кого, кроме нее, не смотрела. Восхитительная блондинка в золотом платье с вырезом чуть не до ног, она не вписывалась в протокол, зато вписывалась в сердце — так была хороша. Непокорные пряди выбились, упали на шею, на уши, она будто только встала с постели — улыбчивая, естественная! Я столкнулась с ней в комнате для дам. Я зашла поправить волосы, она — посмотреться, улыбнуться, повернуться в зеркале. Веяло от нее духами Шанель № 5. Я засмотрелась на нее влюбленно и очарованно, забыв о заколках. Вот такой я хотела быть в точности! Это была моя первая и последняя встреча с ней, но в 30 секунд она покорила меня навеки. Ее хрупкость и грацию, нежность и озорство забыть невозможно. Когда несколько лет спустя я узнала о ее смерти, сердце сжалось от боли, точно я потеряла существо, бесконечно мне дорогое”.
Угадаете, кому принадлежат эти слова?
БРИДЖИТ БАРДО
Добродетельная и цельная, как Богородица.
Пленительная и любвеобильная, как Афродита.
Своенравная и непокорная, как Иштар.
В 1956 году Бог действительно создал Женщину, которая органично сочетала черты трех самых массовых женских образов европейской культуры, и явил миру в духе времени — с киноэкрана.
Роже Вадим — юный деятель кинематографа с русскими корнями — первая любовь, первый супруг, первый режиссер Бриджит Бардо. Кинодебют пары о юной прелестнице Жюльетт, которая любит море, солнце, горячий песок, музыку, еду и мужчин, в одночасье приносит мировую славу и ей, и ему, и провинциальному городку Сан-Тропе. Особенно Сан-Тропе.
Ровно как Грейс Келли для Монако, Бриджит Бардо стала талисманом для французского побережья. Бывший рыбацкий поселок, в котором прошло детство ББ, поселок, выбранный Вадимом в качестве декораций только ввиду его доступности, бюджетности, на глазах стал разрастаться, застраиваться модными виллами и бутиками, привлекать тысячи, а затем и миллионы туристов на свои лазурные берега. Каждая девушка Франции мечтала пробежать по белоснежному песку с беспечной улыбкой Бриджит, в купальнике Бриджит, с укладкой Бриджит… Мир сходил с ума от любви, ненависти и маниакального любопытства. ББ пряталась за высоким забором виллы “Мадраг”, в компании сотни домашних животных отходя от очередной давки, возникшей в месте ее появления. Но это совсем, совсем другая история.
ББ стала первой женщиной, заявившей с экрана большого кино: я живая! Я люблю себя, свою жизнь, свое тело. Я люблю наслаждаться. Я хочу быть свободной. Я хочу быть собой.
Бриджит восхищалась красотой Монро (цитата выше — воспоминание ББ об их первой и единственной встрече), но каждым своим шагом манифестировала право танцевать под музыку собственного сердца и не жить ничьими стандартами, кроме своих.
«Мне все равно, что обо мне будут думать в будущем. Гораздо важнее то, что происходит сейчас. После смерти меня не будет волновать чье-либо мнение».
Пятидесятые годы стали последним десятилетием, когда “встречали по одежке”, то есть мода носила функцию солиализации — помогала вычленять из толпы равных по статусу. В 60х всё смешалось: Твигги, хиппи, мини и скрывающийся под ними айсберг социального нарыва. Бриджит скользила и по этой волне: носила балетки вместо каблуков, выходила замуж в клетчатом платье в стиле пастушки из “Звуков музыки”, оплачивала первые штрафы за купание в бикини на городских пляжах Сан-Тропе. Она и сейчас такая: ни одного “укола красоты”, зрелая, негасимая. Продолжает спасать животных и платить штрафы — теперь за оскорбление французских политиков и сексуальных меньшинств.
РАКЕЛЬ УЭЛЧ
Удивительно, но острову Кипр с барского плеча кинематографа досталась своя Бриджит. Американка Ракель Уэлч обрела статус секс-символа семидисятых после участия в фильме «Миллион лет до нашей эры». По сценарию героине — спутнице индивидуалиста пещерных времен — достаются три реплики и тысяча ракурсов в соблазнительном меховом бикини. Обзор фильма в The New York Times назвал Ракель «прекрасным и живым памятником женскому роду», а фотографии актрисы в образе первобытной красотки с медово-бархатной кожей в 1966 году стали самым продаваемым постером по ту сторону Атлантики. К слову, именно этот постер висит на стене тюремной камеры Нортона в “Побеге из Шоушенка”. Разъяренный герой бросает камень в плакат с Ракель и обнаруживает спрятанный за ним туннель — так начинается все самое интересное в лучшем фильме человечества по рейтингу IMDB.
На Кипре всё самое интересное началось в 1970 году, когда остров был выбран для съемок драмы “Любимая”. Оригинальное название — Sin, то есть “Грех” — звучит гораздо точнее. По сюжету молодой и темпераментный Орестис возвращается на остров после нескольких лет, проведенных в Лондоне, и разыскивает любовь своей юности Элену — такую пленительную и замужнюю. В роли неверной, пылающей страстью жены Ракель Уэлч смотрится бесподобно — ровно как и на снимках модного английского фотографа Терри О’Нилла, запечатлевшего секс-символ в контексте традиционной кипрской деревушки. Ракель играет в карты, закинув босые ноги на плетеный стул, откидывает копну каштановых волос, широко и счастливо улыбается, оголяя бедро. Учитывая, что голый локоть в кипрском обществе семидесятых еще считался критически аморальным, едва прикрытая Ракель произвела фурор, сопоставимый с официальным визитом Юрия Гагарина восьмью годами ранее. Ничего удивительного. Как утверждает автор популярной книги, все женщины — с Венеры, а значит, частично космонавты. И полностью — богини.